Доброе утро

Солнышко пишет:Ох и измучилась же я. Самой рожать легче...

Сирень Крокодиловна пишет:Мои поздравления!
Я вот только ин ересуюсь - у ребенка будет имя или только номер?

Сирень Крокодиловна пишет:Ой, ну не знаю, не знаю - чой-то у них в семье ограничение на имена

Ворчун Гамми пишет:

Сирень Крокодиловна пишет:Ой, ну не знаю, не знаю - чой-то у них в семье ограничение на имена

не будут же они брат-2 делать...

Сирень Крокодиловна пишет:Т.е. есть еще вариант - Карлсон?

Сирень Крокодиловна пишет:Привет, давно не видно было!

Ворчун Гамми пишет:

Сирень Крокодиловна пишет:Привет, давно не видно было!

А так Адель заходит только когда одна остаётся...

Анастасия Минькова. Журналист: Причащение одного министра





Однажды новый министр здравоохранения торопилась на совещание.

Она еще плохо изучила здание и немного нервничала, боясь свернуть не в тот коридор. Увидев табличку «Зал совещаний», она обрадовалась, нажала ручку вниз и вошла в комнату.
Министр решила занять место за длинным столом, где-нибудь во главе. Она нашла свободное кресло, опустилась в него и осмотрелась. Справа от нее сидела старушка в платочке, с блаженным выражением на лице. Слева – седой старик с длинной бородой и в странном одеянии, похожем на платье и на красивый сарафан одновременно. Министр достала свою папку и начала шуршать бумагами. «Не суетись, видишь, Серафимушка сказать хочет», – одернула ее бабушка в платке. Женщина хотела было возмутиться, что она поглавнее Серафимушки, но тот откашлялся и заговорил тихим, но очень сильным голосом:

– Сестры и братия мои...
Разговор шел о росте обращений от каких-то «болящих».
– Ко мне-то, в Москву, болящие со всей России едут, – неожиданно взяла слово старушка в платочке рядом. – Может, нам продумать логистику и направить часть к Ксенюшке? Все ж у нее посвободней, особенно зимой.
– Как у тебя дела, Пантелеймон? – обратился Серафимушка к молодому человеку с кротким лицом и сияющими глазами. Министр начала прикидывать, знает ли она кого-нибудь из министерства с таким именем.
– У нас увеличилось количество обращений по опорно-двигательному аппарату, сердечно-сосудистой системе, алкоголизму и наркомании, – сказал юноша покраснев.
– Справляетесь? – поинтересовался еще один старик, лицо которого показалось министру знакомым. Он напоминал ей крестового валета с карт, которыми они в детстве играли в «дурака».
– Я предлагаю увеличить количество списков с имеющихся икон и распространить их по приходским храмам, – ответил юноша. – Поскольку работы очень много и мы можем захлебнуться в потоке обращений, прошу вас разрешить мне работать круглосуточно.
«Валет» кивнул.
– Нам нужно активизироваться с онкологией. Уровень заболеваний растет, но, главное, что нужно помогать людям с рецидивами и сложными случаями, которым отказывает бесплатная медицина. В больших городах ситуация еще ничего, а вот в провинции совсем плохо.
Все посмотрели на женщину с младенцем, который засмеялся, и она от умиления поднесла его к своему лицу.
– Попросим сил у Господа и будем работать, – сказала она, обратившись к собравшимся. Все перекрестились.

Министр тоже хотела перекреститься, но занесенная рука как-то остановилась.
– Есть и хорошие новости. По случаям смертей у нас наметилась отрицательная динамика, – засиял Серафимушка.
– Спасибо Господу за все, – произнесла старушка в платочке. Министр посмотрела на бумаги и все поняла.
– Сегодня я хочу представить вам нашего нового министра здравоохранения. Обрати внимание, Патнелеймон, – произнес Николай.
Пантелеймон поднялся
и протянул руки к министру:
– Будем работать вместе, сестра. На все воля Божья.

Она тоже встала, растерянно приняла руки юноши, которые оказались удивительно теплыми, и зарделась. Скосила глаза на старушку в платке, свою соседку.
– Приходи, звони, будем вместе с Ксенюшкой тебе помогать, – с доброй улыбкой сказала она.
– А я вообще-то доклад приготовила, – вставила министр.
– Да мы всех болящих в лицо знаем, а ты нам что хочешь предложить? – скептически, но не зло спросил он.
– Программу, – ответила министр.
– Предыдущая-то тоже все программы приносила... – многозначительно заметил Серафимушка.
– Не обижайтесь на нас, – погладила ее по руке женщина с младенцем.

Министр заглянула мальчику в глаза и почувствовала, что сейчас разрыдается: от умиления, бессилия и какой-то непонятной злобы.
– Поплачь, сестра, – ласково сказал Пантелеймон. – Работы у нас много, страна большая, а бесплатно лечиться, сама знаешь, это большая потеря времени и никакого результата. Но мы поможем. Ты, может, хочешь записочки оставить?

Адель пишет:привет все
А почему я не вижу кто на сайте сейчас?